Режиссер Карен Шахназаров — о новом законе, встрече с президентом РФ и обязательных фильмах для школьной программы
Глава киноконцерна «Мосфильм» Карен Шахназаров выступает против замедления YouTube и поддерживает российскую систему выдачи прокатных удостоверений фильмам — в противном случае рынок погрязнет в хаосе. В интервью «Известиям» режиссер рассказал, что не считает новый закон о запрете пропаганды чайлдфри опасным для российских и советских картин и поделился подробностями встречи с президентом России в Кремле 13 ноября.
«Наши системы пока еще далеки от охватов YouTube»
— Карен Георгиевич, как прошла ваша встреча с президентом в Кремле? Что стало предметом разговора?
— Встреча прошла великолепно. Я доложил Владимиру Владимировичу о деятельности «Мосфильма». Рассказал об экономических итогах и серьезных налогах, которые мы платим. Я знаю, что у многих до сих пор не укладывается в голове, что «Мосфильм» не получает никаких бюджетных средств, хотя является федеральным государственным унитарным предприятием, и работает как рыночное предприятие.
Всё, что мы делаем, и модернизацию в том числе, мы делаем только за счет тех средств, которые сами зарабатываем. Собственно, я доложил президенту, что у нас закончился большой инвестпроект — строительство 16-го и 17-го павильонов, Дома костюма и реквизита, а также Киноконцертного комплекса. Можно говорить, что это уже новый «Мосфильм» построен. Владимир Владимирович давал на это добро, я обращался к нему в 2013 году.
— Какие-то еще инициативы обсуждали? В сфере кино, например.
— В свое время президент одобрил инициативу, чтобы в школьную программу входил просмотр наших фильмов. Но, к сожалению, с тех пор ее реализация как-то притормозилась. Сейчас мы снова вернулись к обсуждению этого вопроса. Он подтвердил желание эту программу реализовывать, сказал, что наше мировоззрение в детстве формируется фильмами. И он абсолютно прав. Уже после 20 лет кино не оказывает такого влияния, какое оно оказывает в 10–16 лет.
— Речь же идет о классических лентах «Мосфильма» в школьной программе?
— Да, в основном это советские картины. Моя мысль была простой — выбрать 150–200 фильмов, которые можно показывать с первого класса. Я сам смотрел «Балладу о солдате» в восемь лет и всё прекрасно понял. Не надо детей воспринимать как дурачков, просто им надо как можно больше фильмов хороших показывать. Это много времени не займет, хотя бы раз в месяц два часа выделять. Тем более что сейчас есть для этого всё необходимое оборудование. В любой школе есть энтузиасты, учителя. Немножко им доплачивать, они будут проводить какие-то обсуждения после показов. Ко мне самому обращаются, я с удовольствием езжу в школы.
— Насколько я помню, у Министерства культуры был такой список фильмов.
— В свое время с такой идеей выходил Владимир Мединский (помощник президента РФ. — «Известия»), но он говорил о ней, как о факультативной. Список действительно был хороший. Это нужно в обязательную школьную программу встраивать. Во многих странах кино уже давно изучают в школах на уровне изучения литературы. Оно стало неотъемлемой частью жизни.
Честно говоря, кинематограф уже популярнее литературы. К сожалению. Дети все-таки в основном кино сейчас смотрят, а не книги читают. Но и к хорошему кино их надо приучать. Тем более — к национальному. У нас за 100 лет в кинематографе собралось много очень хороших и качественных картин. Именно эту идею президент поддержал.
Я также поделился с Владимиром Владимировичем своим мнением о заморозке YouTube. Я считаю ее не очень целесообразной. Безусловно, там есть всякое. Но, те, кто смотрят и читают какие-то гадости — они всё равно обходят любые ограничения. А вот фильмы стало сложнее смотреть — это удар по многим людям. Я сторонник того, чтобы заработали на таком же уровне наши системы — Rutube, VK. Но пока они всё равно еще далеки от охватов YouTube. Владимир Владимирович сказал, что посмотрит. Не уверен, что он в это тотально вовлечен, но во всяком случае я этот вопрос поднял.
— Президент лично уже видел обновленный «Мосфильм»?
— К сожалению, пока визит не состоялся. Понятно, что у главы государства сейчас есть более важные дела. Но он пригласил меня на встречу. Я ему показал, как у нас всё устроено. Он поблагодарил нас, мосфильмовцев, для нас это существенная поддержка.
«Заводной апельсин» был запрещен в Англии почти 40 лет»
— У «Мосфильма» большая коллекция кинолент. На фоне принятия в России закона о запрете пропаганды чайлдфри, будут ли проверять эту коллекцию на соответствие новому законодательству? Здесь сразу вспоминается «Москва слезам не верит».
— Не знаю, что подобного можно найти в «Москва слезам не верит». Я думаю, что Госдума имела в виду все-таки совсем другое. И не думаю, что какая-то из наших картин подпадает под этот закон. А уж советские фильмы тем более.
— Пока просто никто не понимает, что конкретно подобной пропагандой считается.
— Наверное, в таких вещах законы надо более четко прописывать. Но, честно говоря, я не видел даже в современных российских картинах пропаганды чайлдфри. Хотя, конечно, я не все смотрю. Но мне кажется, что этот закон больше касается той продукции, которая существует в интернете в первую очередь, — блогов и им подобной.
— На днях Минкультуры не выдало прокатное удостоверение фильму ФАббаси «Ученик. Восхождение Трампа». Как вы считаете, система выдачи прокатных удостоверений эффективна в России? Или выигрышней, например, французская система, где фильмы просто регистрируют?
— У каждой страны свои порядки. У нас за контроль отвечает Министерство культуры, выдавая прокатные удостоверения. Мне кажется, у нас с этим проблем особых нет. Например, в Китае или в Индии попасть на экраны очень сложно, а иностранцам — практически невозможно. У нас достаточно либеральная система. Конечно, я допускаю, что есть картины, которые вызывают вопросы. Но я не считаю, что нам нужно отказываться от прокатных удостоверений. Тогда на российском рынке может воцариться хаос. Это неправильно.
В свое время я работал с известным британским артистом Малкольмом Макдауэллом, снимал его в фильме «Цареубийца». Где-то лет 12 назад я прилетел в Лондон, и он мне звонит. Говорит, слышал, что я тоже прилетел в Лондон. Я его спросил тогда, что он сам тут делает, поскольку живет он в Америке. Малкольм говорит: «Я прилетел на премьеру фильма «Заводной апельсин». Я тогда удивился. Как на премьеру? «Заводной апельсин» вышел в 70-х годах. Он говорит: «Ты не представляешь, он всё это время был запрещен в Англии». То есть почти 40 лет! Посчитали тогда, что в картине много насилия. И действительно, я потом увидел, что по всему Лондону висят афиши «Заводного апельсина». Для меня это было очень странно, учитывая «высокую репутацию» британской либеральной системы. Этим я хочу сказать, что те или иные ограничения существуют во всех странах.
— А вы с Малкольмом Макдауэллом до сих пор связь поддерживаете?
— Мы иногда переписываемся. Он всегда приглашает на свои ретроспективы, где они у него проходят. Он до сих пор ценит «Цареубийцу», именно русскоязычный вариант. Я же две версии делал, вторая — на английском языке. Да, у нас сохранились отношения. Он выдающийся мастер, безусловно, очень большой актер.
— Карен Георгиевич, вы в начале года анонсировали, что работаете над фильмом о специальной военной операции. Как продвигается работа над лентой?
— Тут уточню, что пока «Мосфильм» занимается разработкой сценария. У нас уже четвертый вариант сценария пошел. Те, кто не погружен в киноиндустрию, думают, что сценарий легко написать. Хороший сценарий создать трудно, а мы хотим именно такой. Это будет игровой фильм, хотелось бы, чтобы это была человеческая история, история людей. Над сценарием работает молодой автор Екатерина Кочеткова, которая со мной делала сценарий «Хитровки». Она была в зоне конфликта, на передовой, встречалась с военными. Полностью погрузилась в этот материал.
— Еще не ясно, кто будет снимать этот фильм?
— Нет, пока что мы сконцентрированы на работе над сценарием. Всё поэтапно идет.
— А сами не планируете снова сесть в режиссерское кресло?
— Посмотрим. Режиссура — это большая канитель. Да и физически уже сложновато. Мне важно найти тему, а учитывая, что я уже много разных картин сделал, это тоже не так просто.
